Автор: April Eagle
Перевод: SomethingSpecial
От переводчика: Приветикс! Я начинаю серию переводных фанфиков, если кого-то заинтересуют оригиналы или возникнут какие-либо вопросы можете не стесняться и присылать всё, что вам хочется мне сказать на e-mail: ann5@rambler.ru. Жду отзывов, кстати. ( И по секрету, если заметите ошибки непременно сообщите мне об этом). Первый фанфик называется Plus de Compassion. Предупреждаю фанфик достаточно депрессивный. До 13 читать не рекомендуется. На данный момент переведены две части: эпилог и первая часть из семи. Читайте и наслаждайтесь.
Больше чем сострадание
Эпилог: Жизнь без тебя...
Дождь прекратился на рассвете. Быстро восходящее солнце появилось из-за тёмных туч, которые покрывали небо последние несколько дней. В ярком свете последние дождевые капли начали блистать – это вяглядело будто природа была покрыта сияющими жемчужинами. Свежий ветер играл с окрашеными листьями деревьев. Некоторые даже танцевали в утренней пыли, и их шелест был почти успокаивающим. Именно из-за таких дней эти месяцы называют золотой осенью.
Молча она стояла у открытого окна. Ветер играл с её широкой рубашкой, одетой поверх синих джинс. Она закрыла глаза и старалась ни о чем не думать. Солнечные очки скрывали её глаза, а кепка короткие светлые волосы.
Это будет моя последняя гонка.
Она подняла свои руки и дотянулась до каштанового дерева, которое находилось за её окном. Она знала, что не сможет коснуться листьев после того, как они обрезали большую ветку, которая однажды была её дорогой жизни. С помощью этого дерева она часто убегала от него. Сколько раз она сидела в кроне и смотрела на небеса, чувствуя порывы ветра, беспокоящие листья вокруг нее. Там она почти чувствовала себя свободной.Там она могла позволить мечту стать ветром, быть достаточно быстрой, чтобы убежать навсегда.
Сегодня я смогу это сделать.
Её лицо было неподвижным в то время, как она стояла там некоторое время, рука вытянута, чтобы дотронуться до дерева – её единственного друга в течение стольких многих лет. Это был прощальный жест..
«Харука? Завтрак!»
Она вздрогнула, услышав громкий голос с нижнего этажа. В действительности она не была очень голодна, но знала, что надо что-нибудь сьесть, потому что гонка может быть изнурительной. И она знала, что он в любом случае заставит её есть, если она не будет. Медленно она повернулась, но боль была быстрее. Она пробежала по телу молнией. Харуке же ничего не оставалось, кроме как терпеть её. Гонщица издала тихий стон и глубоко вздохнула. Она знала это чувство. Она привыкла к нему.
Осторожно она спустилась вниз и вошла в светлую, уютную кухню. Её тарелка мюсли стояла на столе, а отец уже пил свой кофе, читая газету. Харука без слов села за стол и заставила себя есть завтрак.
Хоть молоко свежее.
«Они это заслужили!» - проворчал её отец, но Харука ничего не спросила. Она немного разбиралась в политике и не была заинтересована в играх взрослых людей. Для неё они были больше похожи на маленьких детей, которые дерутся за любимую игрушку.
«Я надеюсь ты готова, Харука. Сегодня очень важная гонка для твоей карьеры», - сказал огромный мужчина и положил газету. Встав из-за стола, он провёл рукой по своим светлым волосам. «Я ожидаю от тебя только рекорда.. Ты можешь это сделать, я уверен в этом». Он приблизился к ней, и она невольно резко наклонилась. «Не смей опозорить меня опять, Харука!» Затем он вышел из кухни, девушка же опустила голову и
отставила свой завтрак в сторону.
«Да», - прошептала она и взяла газету. Всё, чтобы думать о чем-то другом.
Сегодня я не подведу тебя. Сегодня я утсановлю рекорд. Покину тебя и эту проклятую жизнь!
Про себя она прочитала новости и просмотрела температуру на следующие дни. Это будет прекрасный сентябрь. Хорошо, потому что лето было холодным и дождливым.
Почему я забочусь о погоде?
Она закрыла газету и застыла, увидев заголовок: Известный музыкант и его семья вовлечены в смертельную автокатастрофу.
«Господи...», - негромко сказала она. Рядом со статьей находилась фотография. Серебристая Феррари, которая была раньше воплощением мечты, стала не более чем куском металла. Красная жидкость покрывала асфальт лицы, и Харука была убеждена, что это кровь. Нет, никто не может выжить в такой ужасной аварии.
Что произошло?
«Причина еще не выяснена. Лучший пианист Японии умер на месте катастрофы. Его жена долго боролась, но скончалась по пути к госпиталю. Их дочь лежит сейчас в больнице. Она без сознания, и доктора не думают, что она очнется опять. Какая трагедия...» Произнесла Харука вслух и даже не заметила, что её голос внезапно задрожать. Её руки, держащие газету, также начали трястись, вдруг она оказалась без способности двигаться. Она больше не могла дышать, тошнота наполнила её желудок и усилилась.
Какая трагедия!
Она перечитала статью еще раз, не желая верить написанному . Но нет, буквы не поменяли своего значения.
Какая трагедия...
Харука встала со стула и побежала наверх по лестнице, будто за ней гнались ищейки, стул же так и остался лежать на полу. Она проигнорировала крики отца и вошла в ванную. Она закрыла дверь и согнулась над унитазом и её стошнило. После довольного долгого времени в таком положении она уже не могла сдерживать всхлипывания.
Она не мертва. Может, она выживет.
Очень медленно Харука поднялась, потом оперлась на раковину.
Конечно, она выживет. Она самый сильный человек из всех, кого я встречала.
Харука покачала головой и потом опять вошла в свою комнату. Её рюкзак уже был собран: обед, её гоночный костюм и учебник английского языка. Она бы завтра написала тест, и её отец ожидал бы только лучших результатов. Английский не был её любимым предметом, а французский и подавно.
Почему я вынуждена учить все эти глупые языки, если всё что я должна делать на самом деле это ездить на мотоцикле и воплощать в жизнь его мечты? Почему не свои?
Решительно она бросила книгу и обед под кровать вместо них положила старый фотоальбом и потёртого плюшевого медвежонка в рюкзак. Она осмотрелась. Её Walkman и черный свитер последовали за ними. Печально она посмотрела на портфель.
Странно, это всё что у меня есть. Это всё, что будет мне напоминать о мире, в котором я жила долгие 15 лет. И всё что я возьму с собой это – медвежонок и несколько фотографий.
Она даже не посмотрела на полки, заполненные призами. Они ей не нужны. Не совсем они. Они не были волощением её мечты. Да, она на своем Suzuki была очень быстрой. На нем она почти чувствовала себя свободной. На нем она не была просто быстрой как ветер. Она была этим диким элементом. В действительности она не хотела выигрывать. Она просто хотела совершить побег. Убежать туда, где ей никто никогда не сделает больно.
«Харука! Мы должны выезжать сейчас!»
Девушка кивнула и покинула свою комнату, не оглядываясь. Она понимала, что никогда не вернется снова, и она об этом не жалела.
Она подумала о заголовках газет и была уверена в том, что она побьет сегодня любой рекорд, лишь бы закончить гонку как можно быстрее.
Пожалуйста, живи! Если не для себя и своей музыки, то живи для меня. Потому что ты мне нужна.
Харука была почти шокирована, так как она почувствовала слезы на щеках. Она не плакала последние два года, а до этого тем более (может, раз или два)
«Харука! Поторопись!»
«Иду!» Девушка побежала вниз и присоединилась к отцу в машине. Молча она села и автоматически пристегнула ремень. Её папа включил радио, и Харука сделала гримасу как только зазвучала известная песня о любви, часто звучащая в последнее время.
«Ты побьешь рекорд и я буду гордиться тобой, не так ли?» - спросил её отец, выезжая на шоссе.
«Да», - прошептала Харука, которая к этому времени уже смотрела из окна и наблюдала над тем, как мир пролетает перед её глазами.
«Мой хороший мальчик.»
Глаза Харуки увеличились в размере за линзами солнечных очков, но она не сказала ни слова. Она просто сжала губы и сложила руки перед собой. Это был почти защищающий жест.
>Они это заслужили!< она опять услышала голос отца в голове и сжала руки в кулаки.
Я ненавижу тебя!
Но она знала что не сможет сказать эти слова вслух. Может, он подозревал о её чувствах. Может, нет. Вероятно, его это просто не интересовало. До тех пор, пока она реализовывала его мечты, делала всё как он хотел, всё было в порядке. Харука дрожала немного, хотя в машине было очень тепло. Она имела слишком четкое понятие о том, что случалось, когда она не оправдывала его ожиданий.
Возможно, это не моя последняя гонка.
Девушка положила свою голову на спинку сиденья и закрыла глаза.
Но, без сомнения, это последний раз, когда она меня увидит.
«Волнуешься?»
Харука даже не взглянула на старого механика, только что вошедшего в бокс. Она уже была одета в гоночный костюм и старалась исправить неполадку мотоцикла как можно быстрее. Грязь и масло покрывали её руки, пока она работала с гаечным ключом.
«Что ты делаешь? Я осмотрел его вчера и всё было в порядке. Я что-нибудь проглядел?» Теперь голос пожилого механика звучал очень озабоченно. Он подошёл ближе и взглянул через её плечо.
«Трубка тормозной системы сломана?» - он прошептал и осмотрел темными глазами девушку, стоящую на коленях перед ним. «Но этого не было, когда я вчера проверял. Я клянусь.»
«Не говори отцу»,- всё, что ответила Харука одновременно, закончив работу и вытерев руки старым полотенцем. На лице механика появилось шокированное выражение лица.
«Ты всё еще носишь солнечные очки? Ты что-нибудь видишь? Здесь очень темно.» Он дотянулся до Харуки, но она была слишком быстра. Она отпрыгнула и взяла в руки шлем. «Это модно?» - спросил мужчина, но затем потряс головой. Он знал немного о молодом поколении, но также знал, что не мода заставила девушку носить кепку и солнечные очки почти круглосуточно.
«Не тормозя, ты сожешь добраться до старта, но первый поворот слшком опасный,чтобы...», - механик продолжал говорить в то время, как Харука уже одела свой шлем. Кепка и очки были положены в рюкзак. Затем она одела его на спину. Он был такого же цвета, что и её гоночный костюм, и покрыт разного рода рекламами. Когда он это понял, уже было поздно звать её. Осторожно она взяла тяжелый мотоцикл и покинула медленно бокс. Пожилой механик последовал за ней и удержал. Его темные глаза смотрели на неё с неподельнным беспокойством.
«Почему ты так неожиданно поменяла своё мнение?» - он спросил дрожащм голосом. Харука вздохнула, но поняла его. Он был с ней с самого начала гонок. Он заботился о ней в меру своих возможностей. Иногда защищал от грубых оппонентов, не желавших проигрывать мальчику более молодому, чем они сами. Старый механик был для неё вроде отца. Или дедушки, которого у неё никогда не было.
«До сих пор есть кто-то, кому я нужна», - она тихо заявила и вошла на ярко освещенный трэк.
До сих пор есть кто-то, кто хочет меня.
Она соревновалась как демон. Никто и ничто не могло стать для неё помехой. Никто не мог удержать её. Трэк казался ей слишком длинным, и слишком много времени уходило для того, что бы снова достичь старта. Поэтому она увеличивала скорость всё больше и больше. Каждый поворот был новым приключением, сможет ли Suzuki сделать это или нет. На десятом круге она смогла установить рекорд. Она сделала это с временем, о котором мечтал её отец. Конечно, пройдет еще много времени до того, как это рекорд будет побит. Но её это не интересовало. Она просто ехала как сумасшедшая и обогнала последних водителей. Публика кричала, и комментатор говорил безостановочно. Они никогда не видели в своей жизни ничего подобного.
Пожалуйста, останься в живых!
Пожалуйста, Господи, позволь ей жить!
В первые в жизни она молилась. Она никогда не верила в Бога, потому что была уверена, что не существует никакой всемогущей силы. Иначе ему было очень весело наблюдать за её жизнью и делать её хуже с каждым проклятым днём!
Но сейчас она молилась всем сердцем. Если существует такая сила, то Бог должен следить за ней. Дочь пианиста не сделала ничего плохого. Она была солнечным светом её родителей.
Она лучик света в моей темноте.
Минуты казались часами, а время до достижения цели – вечностью. Второй гонщик появится лишь через 2 минуты. Она поняла, что это была гонка её жизни. Публика всё кричала, и Харука должна была сделать круг почёта в честь победы до того, как надо будет отправляться обратно в бокс. Но в этот раз она даже не подумала о такой чести. Вместо того, чтобы затормозить она ускорилась.
«Какого чёрта? Что ты делаешь?» Она услышала своего отца через микрофон, наодящийся в её ухе. Она дотянулась до провод и порвала его. Злобный голос исчез, и она сконцентрировалась на выходе. Это был выход для обычных людей, но она знала, что ей не совершить побег по-другому. Зрители, вероятно, почувствовали это и раступились. Она согнулась над рычагами управления и проигнорировала боль, проходящую через тело. Публика кричала ей вслед. Она же в это время покинула трэк, выехала через выход на улицу, находящуюся рядом с ареной. Колеса мотоцикла издали ужасный скрип на разгоряченном асфальте и некоторые машины были вынуждены затормозить, из-за того что ей пришлось повернуть и выбрать прямой путь к шоссе. Она знала, куда переехали пианист и его семья два года назад. И она верила, что знает, в какой больнице лежит его дочь и бореться за жизнь.
Не проигрывай этот бой!
Её место рождения находилось в милях от госпиталя, но Харука была хорошо тренирована. Она увеличила скорость и расчитывала попасть в город через час или менее. Также она думала, что её отец не сможет найти её в этом городе.
Он никогда больше не заставит меня что-либо делать!
В то время, как Харука увеличила скорость, ветер играл с гоночным костюмом до тех пор, пока она не достигла предела. Она, не сомневаясь, пересекла его. Шоссе сделало поворот и за ним она смогла увидеть океан. Она должна была тренироваться слишком много и редко когда удавалось посмотреть на красоту природы. Поверхность блистела как серебро в ярком свете солнца. Размеренные волны удараялись о берег, и где-то за горизонтом море и небо становились одним.
Странно, у меня никогда не было места, куда идти.
Но сейчас она чувствовала будто возвращается домой.
«Так жаль», - заявила медсестра её коллеге и поблагодарила за горячий кофе. Это был вечер, и дел было мало. Пациенты спали, а операции уже закончились. Теперь они должны следить за больными людьми и сделать так, чтобы они дожили до следующего дня. Это было отделение интенсивной терапии. Две медсестры видели в жизни очень много горя, но даже они время от времени были шокированы.
«Да, она так молода. Только 14. И так талантлива. В газетах писали, она играла на кларнете...»
«Нет, на скрипке.»
«Правильно, на скрипке. С 4 лет. С тех пор как она была достаточно сильна, чтобы держать её в руках. Она дала первый концерт в 8 и стала очень знаменита. Почти также знаменита, как и её отец в музыкальном мире Японии», - вздохнула первая медсестра и выпила немного кофе.
«Она просто слишком молода для такой участи», - сказала вторая сестра и положила сахар в своё кофе.
«Может, это её судьба, что она не выживет.»
«Уже так определенно?»
«Доктор смотрел на неё таким взглядом этим утром. Знаешь, такой взгляд, от которого сжимается сердце.»
«Да.»
Образовалась тишина, и они опять вздохнули.
«Может, будет лучше, что она умрет. Всё-таки, что она сможет взять от жизни?» - спросила первая медсестра очень очень тихо.
«Но она так молода. Унеё осталось столько много времени, столько много испытать. Столькому научиться.»
«Доктор не уверен, поврежден ли мозг. Может, она будет слепой или глухой, когда очнется. Или умственно отсталой. Тогда она будет человеком, нуждающимся в круглосуточном уходе. Мертвая душа заточенная в еще живом теле.»
«Так жаль. Она такая красивая девочка. И такая молодая! Говорится, что она выиграла много призом, благодаря музыке и плаванию. Она, должно быть, очень хорошая пловчиха.»
«С этим одназначно покончено. Даже если она проснется и её мозг не поврежден, то она никогда не сможет ходить опять. Её ноги сломаны, и доктора предполагают, что позвоночник тоже не в лучшем состоянии.»
«Но могла бы вести нормальную жизнь! Даже если она должна будет использовать инвалидное кресло, она всё равно могла бы играть, влюбиться, закончить школу и выйти замуж однажды. Её родители были очень богатыми, и она унаследовала достаточно, чтобы сделать жизнь, стоящей того, чтобы жить. Она даже смогла бы водить машину с помощью специальной аппаратуры!»
«Но она без cознания, и доктор не думает, что она очнется опять. Она почти мертва, и мы ничем не можем ей помочь. Всё зависит от неё. Может быть, она знает, что её родители мертвы и не хочет просыпаться. Газеты писали, что на очень любила своих родителей, а они её. У неё нет ни бабушек, ни дедушек, ни других родственников. Может, лучше умереть, прожив короткую, но счастливую жизнь, чем длинную и наполненную одиночеством. Тем более у нее нет никого, кто-бы мог позаботиться о ней». Медсестра вздохнула и пожала плечами. «И даже если она богата, всё равно очень трудно найти человека, желающуго провести жизнь радом с инвалидом. Она, без сомнения, многому научиться, но останутся вещи, для которых ей будет необходима помощь. Поверь мне, очень трудно найти такого человека. Мой племянник потерял ногу в аварии, и для него в школе стало очень трудно. Многие ученики высмеивают его и ни одна девушка не хочет с ним встречаться.»
«Но она так молода!»
«Да...»
Опять возникла тишина, и они тихонько они пили свой кофе.
«Так жаль.»
Харука глубоко вздохнула, когда отвела взгляд от двух медсестер. Она носила свою обычную одежду и солнечные очки, хотя она почти ничего не видела в тёмных корридорах. Мотоцикл стоял около парковки, скрытый тенями огромных деревьев.
Осторожно девушка пробиралась через холлы больницы. Её сердце билось необыкновенно быстро, и она не могла найти ни одной четкой мысли. Её голова начала кружится с каждым вздохом всё быстрее, слыша жестокие слова двух медсестер в своей голове снова и снова.
Она не должна умереть!
Харука проникла в палату и застыла рядом с дверью. По середне комнаты стояла кровать, на которой лежала девушка под белыми одеялами. Её однажды блестящие волосы цвета морсокой волны теперь были матовыми. Лицо же было всё в синяках, и однажды румяные щеки были бледными. Тени лежали под однажды сверкающими глазами. Не было улыбки на теперь почти белых губах.Так неподвижно девушка лежала в палате, и только её грудь двигалась в такт шумам аппаратов, удерживающих её от смерти. Провода были подсоединены с её рту, шее, рукам. Две капельницы подключены к лвому запястью. Ноги были в гипсе.
Она выглядит такой хрупкой.
Харука тяжело взглотнула и даже не заметила слёз, бежащих по щекам. Слёз, которых она никогда не чувствовала последние два года, когда жила в аду.
Мне казалось, что я знаю, что такое ад. Теперь я точно знаю каков он.
Она закрыла дверь и медленно подошла к кровати. Равномерные звуки машин сводили её с ума, но она успокоила себя и завтавила себя сесть на кресло. Стоящее рядом с кроватью.
«Ты не должна умереть», - решительно заявила девушка дрожащим голосом, и еще больше слёз побежали по щекам. Осторожно она дотронулась до правой руки бледной пациентки, которая смогла принести в её мучительную жизнь немного радости. Всего на несколько недель. Но это были лучшие недели за эти ужасные 15 лет. Эти недели стоили того, чтобы жить в этом кошмаре.
«Ты слышишь меня?» - прошептала Харука и нежно погладила бледные щеки и мтовые волосы. Однажды она до них уже дотрагивалась. Но два года назад синие глаза и любящая улыбка тронули её сердце. Однажды она обняла бледную девушку и почувствовала её руки вокруг себя тоже. И всего один раз она поцеловала её. Это было самое нежное прикосновение,которое она только испытывала. Они иногда даже думала, что родилась только для этого момента, чтобы он дллся вечно. Но он закончился так быстро, как будто его и не было.
Но он перевернул мою жизнь навсегда.
«Я знаю, ты еще здесь», - Харука не была хороша в словах. Она часто не знала, что лучше сказать и поэтому часто молчала. В других же ситуациях для нее было очень тяжело выразить свои чувства. Но сейчас слова просто вылетали из ее рта.
«Ты не можешь уйти! Вспомни,что мы обещали друг другу тогда! Мы обещали, что пойдем в одну школу так, чтобы он не вмешивался в наш мир. Мы обещали быть вместе до конца наших жизней. Ты хотела поехать в тур со своей скрипкой, а я аккомпанировать тебе на рояле. Даже твой папа сказал, что я неплохо играю. Ты не можешь забыть те недели! Ты не можешь забыть все слова, что мы сказали. Ты не можешь...» Рыдала Харука и ей не было стыдно. «Ты – это всё, что у меня есть, Мичи-чан. Из-за тебя я только и продолжаю жить. Ты единственная причина моей жизни. Что я буду делать без тебя? Ты лучик надежды в моей тёмной жизни. Ты не можешь просто так уйти. Для тебя еще так много, чего осталось. Ты такая талантливая! Людям нужна твоя музыка! Ты им нужна как часть их общества. Ты всегда мечтала пойти в среднюю школу. Стать настоящей музыканткой. Увидеть мир. Ты всегда хотела посетить Европу и Америку. Это всё возможно. Только останься в живых. Только очнись. Пожалуйста!»
Это был второй раз в жизни, когда Харука просила что-либо.
«Не уходи, Мичи-чан. Ты нужна мне», - прошептала она и приложила безжизненную руку к мокрой щеке. Теплые слезы скатывались по ледяным пальцам.
«Пожалуйста, вернись ко мне! Ты мне очень нужна! Пожалуйста, Мичи-чан!» Бледная девушка так и не отвечала на мольбы Харуки, и она опустила свою голову, начав беспомощно плакать.
Где-то в темноте она услышала дрожащий голос. Пробыв здесь так долго, она начала думать, что так и должно быть, что это правильно. Что она принадлежит темноте. Казалось правильным остаться там на вечность. Чувства говорили о том, что здесь, в темноте есть люди, которые желали бы её вдеть её здесь. Потом был яркий свет, и она последовала за ним. Она увидела две фигуры, стоящие в нем.
«Мама! Папа!» - она прокричала и уже хотела побежать к ним в то время, как услышала дрожащий голос. Она закрыла глаза на секунду и повернулась. Но там была лишь темнота. Её родители всё стояли в свете с протянутыми к ней руками. Они хотели взять её с собой домой. Но голос говорил ей что-то иное. Она знала этот голос. Было время, когда она слушала его часами. Ей нравилось слушать его. Она смутно вспомнила кого-то, кто улыбался ей смотря сверху вниз. Неожиданно она почувствовала ветер, играющий с её волосами цвета морской волны, и услышала шум океана. Она была там с тем человеком. И она любила это. Она вспомнила солнце, сияющее на её коже, и нежную мелодию скрипки, которую она так любила.
«Пожалуйста, вернись ко мне! Ты мне очень нужна! Пожалуйста, Мичи-чан!» - никогда не был это голос таким отчаянным. Обычно он был наполнен радостью и весельем.
Но только в моём присутствии.
Мичиру в последнии раз посмотрела на своих родителей и помахала им рукой. Они помахали ей в ответ с улыбкой. Потом они повернулись и исчезли в ярком свете.
У нее ушли все силы для того, чтобы открыть глаза. В комнате было темно и она чуть не упала в обморок от нестерпимой боли, прометнувшейся сквозь её тело. Её ноги болели так сильно, что хотелось кричать. Но у неё не было сил. Она услышала равномерные звуки машин и увидела все провода, подсоединенные к ней. Свежий воздух пускался в рот, а кровь в вены. Казалось, что её тело горит. И она пожелала себе огромную таблетку аспирина.
Рыдание было громче аппратуры. Мичиру захотелось кричать, как только она медленно повернула голову, но не могла. Трубки в шее и рту подавляли любые попытки. Она увидела девушку, сидящую рядом и держащую её руку и своей щеки. Мичиру могла чувствовать горячие слезы на своей холодной коже, и это кололо. Солнечные очки лежали на белом одеяле, и пряди светлых волос, сейчас не спрятанные кепкой, скрывали её глаза тенями.
«...» - Мичиру закатила глаза, когда голос не подчинился ей. Ей потребовались все силы, чтобы произнести одно единственное слово: «Хару?»
Девушка подняла голову, и Мичиру, если бы могла, то обязательно начала дышать с трудом. Лицо было покрыто синяками, а глаза были красными. Слёзы бежали по щекам. Не встречая сопротивления.
Он до сих пор бьет её.
Благодаря всем оставшимся силам, Мичиру смогла легко прикоснуться к синякам, обычно скрытым очками и тенью кепки.
«Мичи-чан?» - надежда вернулась в темные зеленые глаза, еще пару секунд назад выглядевшими такими отчаянными. Такими пустыми. Такими одинокими.
Бледная девушка смогла изобразить маленькую улыбку, но для Харуки это была самая красивая улыбка, которую она только видела.
«Ты чуть не свела меня с ума, Мичи-чан. Я почти думала, что...», - её голос опять сломался, и она снова начала плакать. Всё еще прохладная рука сжала руку плачущей девушка, будто показать ей, что с ней все в порядке. Что она не умрет.Что она никогда не уйдет в свой мир, оставив её одну.
На глазах Мичиру также появились слезы, она не знала как стерпеть эту боль, наполнявшую её тело. Вероятно, всю жизнь.
«Лучше, если я позову врача», - сказала Харука и вытерла слезы со щек, внезапно застеснявшись их. Затем она взяла свои очки вновь. Рука Мичиру отчаянно пыталась удержать её, и бледная девушка начала паниковать.
«Не переживай, Мичи-чан. Я никогда тебя не покину. Я обещаю.»
Темно-зеленые глаза несколько секунд смотрели в уставшие синие.
Харука редко делала обещания. Потому что она держала их со всей ответственностью. Мичиру знала это. Она отпустила её и улыбнулась болезненной улыбкой. Она услышала, как девушка побежала по корридорам, зовя врача, не беспокоясь о том, что она разбудит других пациентов.
Может быть, есть еще надежда.
Мичиру закрыла глаза и готовилась к словам доктора.
Совершенно определенным словам.
Часть первая: Дни мучительного холода.
«Кто это?» - спросил один студент, посмотрев на молодого человека, входящего в госпиталь. В его руках был огромный букет цветов и CD проигрывать. Решительно он направился к двери и мимоходом поприветствовал служащих больницы.
«Это бойфренд Кайо Мичиру. Он приходит навестить её каждый день и остается на многие часы», - ответила медсестра, наблюдая за юношей.
«Кайо Мичиру? Известной скрипачки? Дочки Кайо Гендо? Известного писаниста, который умер два месяца назад в автокатастрофе?» - спросил студент с широко открытыми глазами.
«Да. Это чудо, что она выжила. Мы все думали, она не выйдет из комы, даже доктор сдался. Но она боролась и выжила.»
«Но часы для посещений еще не начались. Они начинаются в полдень», - удивлялся студент, поправляя свой белый халат. Он к нему еще не привык.
«Этот юноша вроде лекарства. Доктор сказал, что она реабилитируется только благодаря его частым визитам. Он дает ей надежду и силу принять свою судьбу», - объяснила медсестра и вздохнула. «Пойдем работать. Ты должен очень многому научиться, а не разговаривать со мной как пенсионер!» - она похлопала его по плечу, и они исчезли в корридоре.
«Привет, Мичи-чан», - Харука вошла в комнату и положила CD проигрыватель на стол в середине. Спустя две недели со дня аварии юной скрипачке было разрешено переехать из палаты интенсивной терапии. Даже доктор поражен тем, как быстро она вылечивается. У нее не было поврежедний мозга, а остальное тело быстро возврщает свою силу. Ей сломанные кости срослись и теперь два месяца спустя Мичиру уже не хотела оставаться в госпитале. Ей придется перенести езе много встреч и курсов терапии, но Мичиру уже надоела больница. Запах дизинфекционных средств и больные люди вокруг.
«Хару!» - инвалидное кресло повернулось и Мичиру подъехала к ней. Мичиру носила свой светло-голубой спортивный костюм. Различные журналы находились у нее на коленях, и ее глаза сверкали. «Я хочу пойти в среднюю школу!» решительно заявила юная скрипачка, затем улыбнулась, заметив цветы.
«Белые розы. Они для меня?» - она спросила и стала улыбаться еще шире. Она дотянулась и дотронулась рукой до мягких лепестков. «Я люблю, как они пахнут», - она прошептала и глубоко вздохнула.
«Ты действительно хочешь вернуться в школу, не так ли?» - спросила Харука в свою очередь. В этом время она поставила цветы в вазу и села на кровать рядом с креслом-коляской. Мичиру быстро научилась как им управлять. Медсестра сказала, что у нее будто талант к этому. Она упорно тренировалась, потому что не хотела оставаться в кровати до конца своих дней. Так она сказала Харуке.
«Не делай такое лицо! Ты не настолько хороша, что можешь пропустить целый учебный год. Тем более, что мы будем учиться в Токио и у нас будут свои апартаменты. У всех учеников есть свои комнаты или квартиры, к тому же у меня достаточно денег для их оплаты. Это очень хорошая школа. Там я не увижу ничего, что может мне напомнить о родителях».
Харука печально смотрела на бледную девушку радом с ней в течение нескольких минут. Мичиру редко говорила о смерти своих родителей, но Харука знала, что это причиняет ужасную боль. Юная скрипачка просто напросто не хотела перезжать в один из домов или квартир, которые она унаследовала от них. Она хотела жить в другом районе несколько лет до тех пор, пока она не найдет силы принять и понять внезапную смерть семьи. Смерть людей, кто были её жизнью. Кто любили её всем сердцем.
Харука немного наклонилась вперед, коснулась левой руки музыкантки и понимающе улыбнулась.
«Школа берет талантливых молодых людей и учит их до самой последней ступени. Мы не должны менять школу, пока не закончим её. Это отлично.»
«Талантливых людей?» Харука нахмурилась и посмотрела на бумаги, лежащие на коленях Мичиру.
«Да, я известная как скрипачка, ты чемпион Японии по мотогонкам. Они просто не смогли нам отказать.»
«Не смогли?» - встревоженно спросила Харука и подняла бровь, как только увидела невинное выражение синих глаз, выражение, которое стало ей слишком знакомо за последние месяцы. Чего-бы Мичиру не хотела, она этого достигала. Она начала выходить на прогулки протяженностью несколько часов многими неделями ранее, чем обычно такое позволялось. Она убедила доктора, что спагетти и томатный соус были лучше, чем пуддинг. Она получила отдельную комнату после многих ссор с пожилой женщиной, с которой она делила палату.
«Хару, вот наши потверждения о нашем зачислении. Доктор сказал, что я смогу покинуть больницу на следующей неделе, и я не хочу возвращаться в родительский дом на берегу моря. Я пока к этому не готова», - она подняла два письма и виновато усмехнулась. Но её глаза сияли. Харука просто не могла с ней спорить. Мичиру нашла свою цель после аварии, и она была рада за нее. Харука могла вздохнуть с облегчением, так как Мичиру вложила столько сил в своё будущее даже после того, как ей сообщили о травмах её тела. Поначалу Харука боялась, что скрипачка сдастся и будет стонать до самой смерти. Но она так не сделала. Она не сдалась.
Она самый сильный человек из всех, что я знаю.
Харука подняла руку и погладила несколько прядей цвета морской волны на маленькой спине своего друга. Единственного друга.
«Ты не злишься? Ты увидишь, ты тоже полюбишь эту школу», - она дала Харуке некоторые бумаги и подъехала к столу, где лежали остальные.
«Мюген Гаккуен? Странное название для средней школы.»
«Но уникальное», - Мичиру нажала несколько кнопок на CD проигрывателе и нежная скрипичная музыка наполнила воздух. Это был первый концерт юной скрипачки. Её родители записали его, и Харука принесла CD из дома на берегу моря, в котором она сейчас остановилась. Ей не было разрешено оставаться в госпитале день и ночь, даже если она хотела.
Мичиру глубоко взодохнула, подъехала к кровати и взяла руку Харуки в свои неожиданно ледяные ладони.
«И квартира сделана специально для людей с физическими недостатками.»
Харука перевела взгляд с бумаг на бледное лицо девушки, сидящей в кресле-коляске. Девушки, которая никогда не сможет покинуть его. Врач заявил, что её позвоночник слишком сильно поврежден и что она никогда не сможет двигать ногами опять. Мичиру до сих пор их чувствовала, чувствовала боль, залечивающихся сломанных костей. Но у нее больше не было сил двигать ими, а тем более стоять на них. Вся ее жизнь будет зависеть от инвалидого кресла.
Харука слегка сжала руку в своей и нежно улыбнулась бледной девушке. Мичиру была очень тихой после того, как узнала правду. Она не хотела никого видеть в последующие дни. Даже Харуку. Затем она попросила кресло-коляску и с того дня упорно тренировалась как им управлять. Управлять так, будто это её ноги. Она не сдавалась и боролась до конца. Её планы насчет будущего в средней школе показывали насколько сильно она держалась за жизнь.
Надеюсь её энтузиазм не только возможность игнорировать инвалидность.
Но каждый раз, когда Харука пыталась поднять эту тему, Мичиру просто меняла её. Поэтому Харука решила дать ей время на обдумывание. На принятие. И может, на понимание.
«Так, ты наконец покидаешь ужасную больницу?» - спросила Харука, и улыбка на лице Мичиру буквально растопила её сердце.
«Да, на следующей неделе. Если врач не отпустит меня, то я покину это страшное здание сама. И никто не сможет меня остановить!» - Мичиру сделала такое решительное лицо, что Харука автоматически ответила ей улыбкой.
«Конечно, ты это сделаешь», - Харука наклонилась и обняла юную скрипачку в инвалидной коляске. Она положила голову на маленькое плечо и посмотрела на бумаги, лежащие на колнях у Мичиру.
«Ну, расскажи мне больше о Мюген Гаккуен».
Сильно дул ветер, и на глазах блистели слёзы. Она носила толстую куртку и тёплые штаны. Шарф согревал её шею, а перчатки руки. Увереннно она толкала колеса инвалидного кресла по дороге больнице. Они не хотела помощи. Она способна была достичь всего сама.
Была такая прекрасная погода, когда мы выезжали из нашего дома.
Мичиру подняла голову и посмотрела на голые ветки деревьев. Они выглядели как призраки. Серые и нагие. Листья исчезли несколько недель назад, и теперь деревья ждали снега. Небо было покрыто серыми тучами. Солнцу редко, когда удавалось пробраться через них.
Целый город выглядит таким бледным, таким грязным. Таким мёртвым.
Мичиру сглотнула и с успехом поборола слёзы, собиравшиеся в синих глазах. Её спина болела, когда она толкала коляску ближе к стоянке. Конечно, существовал автоматический режим, но она не желала потерять те последние силы в её руках, что остались после аварии. Если она начнет использовать автоматику, это будет значить, что она признала свою беспомощность. Она же не хотела быть беспомощной.
Или слабой!
Её сильная Харука несла сумки. Она молча шла рядом с ней. Сначала Харука хотела ей помочь, но один взгляд в решительные глаза Мичиру говорил ей, что лучше взять сумки и молчать.
«Что...?» - Мичиру остановила кресло-коляску и удивленно смотрела на большую темно-синию машину, к которой направилась Харука. У неё было пять дверей и могла вместить большую семью.
Или инвалидное кресло...
Мичиру подавила всхлипывание и опустила голову в то время, как Харука помогала ей выбираться из инвалидной коляски и усаживала на сиденье. Старшая девушка обняла Мичиру и крепко держала. Они оставались в таком положений несколько секунд. Харука нежно прижимала её к своему теплому телу.
«Я продала мой Suzuki», - заявила она спустя некоторое время и посмотрела на Мичиру с таким взглядом, какого юная скрипачка еще не видела.. «Гонка два месяца назад была моей последней. Я не хочу возвращаться на трэк. Это была мечта моего отца, а не моя», - уверенно улыбнулась Харука. Она не сказала Мичиру, почему она выбрала эту машину.
Потому что в ней достаточно места для кресла-коляски.
И она не сказала Мичиру, что в неё можно будет легко встроить необходимую аппаратуру, когда скрипачка будет достаточно взрослой для получения водительских прав.
Мичиру только кивнула и наблюдала, как Харука положила инвалидное кресло в багажник и заняла место за рулем.
«Тебе только 15. Разве тебе разрешено водить машину?» - она спросила уже после их отправления. Дома стремительно пролетали, и Мичиру с трудом узнавала город, в котором она выросла. Он выглядел таким другим. Таким странным.
«Хей, я же чемпион Японии. Я получила свои права в десять. Я их получила как для мотоцикла, так и для автомобиля, потому что мой отец хотел, чтобы я стала гонщицей Формулы-1, после того, как я достигну мирового первенства на Suzuki», - заявила Харука и посмотрела во все зеркала. Юная скрипачка наблюдала за ней еще пару минут в тишине. Затем подняла руку и дотронулась до шрама, видневшегося на правой щеке девушки. Медленно он становился всё незаметнее и, возможно, скоро исчезнет вовсе. Но душевные раны не залечиваются так быстро. Может, они останутся навсегда...
«Всё еще болит?» - спросила она и посмотрела в удивленные зеленые глаза. Они редко говорили об отце Харуки и о том, как он обращался с ней, чтобы она стала хладнокровной, независимой гонщицей. Как он заставлял её терпеть боль от перенагрузок, устанавливать рекорды и быть лучшей гонщицей Японии. Но Мичиру о многом подозревала и сердце разбивалось от знания, что Харука была избита своим отцом далеко не единожды.
«Нет, всё в порядке», - Харука взяла руку Мичиру в свою правую,а левая осталась на руле. Она ободряюще улыбнулась маленькой девушке и одновременно изумилась тому, как она может быть так озабочена её проблемами, когда у неё есть свои кошмары.
Всё в порядке. До тех пор, пока ты со мной.
Она хотела сказать это вслух, но с той ночи, когда она почти потеряла свою Мичи-чан, Харука не находила правильных слов или просто смелости сделать так. Но часто Мичиру, казалось, понимала её без слов.
Юная скрипачка улыбнулась в ответ и легко пожала руку.
«Я знаю», - она прошептала. Потом она выглянула в окно. Они оставили город позади и теперь ехали рядом с пляжем. Мюген Гаккуен находился недалеко от Токио рядом с морем. Мичиру взглянула на бескрайний океан, и волны отразились в слезах, неожиданно появившихся в её глазах.
Я любила ходить по песку. Плавать в чистой воде...
Она отвернулась и включила радио. Затем она закрыла глаза, прислушываясь к классической музыке. Она проводила свои летние каникулы в светлом доме на берегу моря с родителями. В то время, когда папе нужен был покой для сочинения музыки, а у мамы был отпуск. Это были лучшие времена её жизни. Там она могла быть дикой, что не позволялось в их доме в городе, в школе или на сцене. Те летние каникулы не повторятся. Никогда.
Опять теплая рука сжала её.
В подобное лето я впервые встретила мою Хару. Она ехала по пляжу на своём Suzuki и чуть не сбила меня. Она так сожалела об этом, что пригласила меня в кафе-мороженое в городе. Я пошла с ней, и у нас получился отличный день. Последующие недели она проезжала ко мне каждый день. И это были самые лучшие недели в моей жизни.
Мичиру сжала руку в ответ и глубоко вдохнула.
До тех пор, пока об этом не узнал отец Харуки...
«Мы...на месте», - услышала Мичиру голос своей лучшей подруги. Она знала, что Харука сначала хотела сказать: Мы дома. Но ни у одной из них больше не было настоящего дома.
Мичиру открыла глаза и посмотрела на девушку, сидящую рядом.
Всё, что мы имеем – это друг друга.
Она выглянула в окно и смотрела за тем, как Харука вытаскивает инвалидную коляску из багажника. Они стояли на огромной парковочной стоянке рядом с огромными башнями Мюген Гаккуен. Это была самая большая конструкция, которую видела Мичиру. Она была окружена стеной деревьев, и рядом раздавался шум моря. Большие поляны находились между башнями и деревьями. Скамейки и спортивные поля. И Мичиру была уверена, что она еще не всё увидела. Наверняка, больше находилось как внутри зданий, так и снаружи.
Это моё будущее.
Она решила пойти в эту эксклюзивную школу. Вместе с ёё Хару. Они никогда не говорили об этом. Было ясно, что Харука последует за Мичиру куда угодно. Всего однажды она спросила, как Мичиру могла позволить себе арендовать апартаменты, и Мичиру объяснила, что у нее хороший адвокат. И достаточно денег. Она не получила опекуна, потому что ее адвокат был достаточно хорош, чтобы предотвратить это. Ей не нужен был опекун.
Хару – мой ангел-хранитель.
Осторожно Харука взяла Мичиру в свои сильные руки и помогла ей в инвалидное кресло. Через несколько месяцев она будет сильна, чтобы самой забираться и выбираться из машины, но на данный момент ей нужна помощь.
«Я возьму сумки потом. Для начала найдем кого-нибудь, кто нам покажет квартиру», - сказала Харука, и Мичиру кивнула. Юная гонщица молча шла рядом с Мичиру, которая из последних сил толкала кресло-коляску.
«Добро пожаловать в Мюген Гаккуен!» - женщина стояла у входа и улыбнулась им. Она носила темный деловой костюм и её рыжие волосы ниспадали на плечи. «Я - Каори. Я здесь, чтобы поприветствовать вас и показать вам комнаты. Доктор Томое хотел лично встретиться с вами, но, к сожалению, у его дочери случился приступ, поэтому я взялась выполнять это задание вместо него», - заявила она и пожала им руки.
«Кайо Мичиру», - сказала Мичиру и попыталась поклониться в инвалидной коляске, но ничего не вышло. Она закусила губу, но всё-таки сдержалась от ругательства.
«Тено Харука», - также поклонилась и слегка дотронулась до плеча маленькой девушки.
«Мы очень рады, что вы будете посещать нашу школу. Вам она понравится. Только известным детям известных родителей позволено посещать нашу учебное заведение. Но, пожалуйста, идите со мной», - она поклонилась и вошла в одну из огромных башен. Мичиру не смогла нигде увидеть ступенек. Большой лифт поднимал людей на разные этажи. В этой башне их было около тридцати.
«Это жилая башня, как я её называю. Сама школа находится в тех башнях», - показала Каори сквозь окно в лифте, который находился снаружи здания и сделан из стекла. Когда они поднялись выше, перед ними открылся вид на океан. Они могли увидеть территорию Мюген Гаккуен и пляж за ней. И бескрайний океан. Лучи солнца пробились несмотря на многочисленные тучи, и вода начала мерцать. Не думая, Харука сняла солнечные очки и наблюдала на океаном. Она повернула голову, увидела слезы в глазах Мичиру и поняла, что она подумала о том же самом.
Это место, где мы впервые встретились. Где у нас появилась прекрасная мечта о светлом будущем.
«Я слышала много ваших композиций, Мисс Кайо», - сообщила Каори, когда они наконец вышли из лифта и пошли по корридору.Стены корридора тоже были из стекла, и они до сих пор могли видеть океан. Остальные стены были уже сделаны из камня. За ними были спрятаны комнаты. «Мне они очень нравятся. У вас Страдивари, не так ли?»
«Да», - вежливо ответила Мичиру, но она не хотела думать о маленьком футляре, который лежал на заднем сиденье машины вместе со всеми остальными вещами. Харука принесла его из дома на берегу моря вместе со всеми нотами. Но Мичиру не была уверена, что когда-либо сможет вновь дотронуться до инструмента.
Как только они достигли двери к их будущей квартире, Мичиру заметила, что там не было порогов, которые были в больнице. У неё возникали серьезные проблемы при их преодолений в инвалидной коляске. Маленькие ступеньки, которые совсем её не волновали, когда она могла ходить. Она их даже не замечала.
Каори проследила за взглядом Мичиру и улыбнулась взрослой понимающей улбыкой.
«Десять процентов наших учеников имееют те или иные физические недостатки, Мисс Кайо. Доктор Томое построил эти башни с учетом нужд одаренных молодых людей инвалидов, у которых нет возможности учиться в обычной школе. Одна из причин почему он такой понимающий – это то, что его дочь выжила в катастрофе несколько лет назад и до сих пор не вылечилась полностью. Она может использовать свои ноги, но зачастую она просто слишком слаба для этого. Итак, вы не найдете здесь никаких препятствий для вашего инвалидного кресла», - Каори открыла дверь, дала им ключи и ID карты. «Если у вас появятся проблемы или вопросы, то можете смело обращаться ко мне или моим коллегам. Но сейчас я прошу меня извинить. Я обещала спортивному классу пойти с ними в бассейн сегодня» - она подмигнула и ушла.
«Хороший человек», - заметила Мичиру и въехала в квартиру. Она находилась в гостиной комнате с огромными окнами, показывающими терассу. С которой, в свою очередь, можно наблюдать за океаном. Две спальни были на левой стороне апартаментов, а кухня и ванная комната на правой. Это была самая большая ванная, которую Мичиру видела когда-либо. Там был душ и ванна. Сама ванна была снабжена специальным сиденьем, которое поможет ей забираться в теплую воду и обратно без чьей-либо помощи. Раковина и зеркала находились как раз на её уровне глаз. Харуке приходилось наклонятся немного, но она не жаловалась. Все полы были покрыты коврами. Даже кухня. Плита была меньше обычной и она могла достать почти любую горелку.
«Странное чувство», - прошептала Мичиру, прокатываясь по терассе. Там тоже не было порога. Пол был ровным, и на нем стояли несколько стульев вокруг стола. Ограждение было высоким, но оно было сделано из очень прочного стекла, так чтобы она могла смотреть вниз на океан. Опять на её глазах показались слезы, но она с ними упорно боролась. Ветер играл с её длинными волосами цвета морской волны, и впервые за время нахождения вне больницы она поняла, что значит иметь паралич нижних конечностей.
Я больше не могу ни бегать, ни кататься на чем-либо. Ни плавать...
Сильные руки вытащили её из инвалидной коляски. Мичиру вопросительно посмотрела в темные зеленые глаза. Харука подошла к одному стулу и села на него с юной скрипачкой на коленях. Она обняла её и крепко держала. Она её качала, пока они смотрели на солнце, отражающееся на поверхности воды. Сильный ветер пронизывал их одежды, но они этого не замечали.
«Это наш новый дом?» - тихо спросила Мичиру и положила свою голову на плечо Харуке. Высокая девушка же наклонила свою голову так, что она опиралась о голову юной скрипачки, и начала гладить волосы цвета морской волны, которые были на ощупь как шелк.
«Я не знаю», - честно ответила гонщица и притянула свою лучшую подругу еще ближе.
Мой дом там , где ты.
«Доброе утро девочки и мальчики. Сегодня к нам присоединятся два новых ученика», - молодая учительница встала перед классом. Все они были талантливые и очень умные дети богатых родителей. Учительница, дружелюбная женщина с длинными светлыми волосами, несколько секунд посмотрела в ожидающие глаза учеников. Затем указала рукой по направлению к двери.
Харука глубоко вдохнула и закатила глаза. Они переехали в Мюген Гаккуен неделю назад, и обе знали, что всё равно придется посещать занятия. Но она была этому не очень рада. Существовали более важные вещи, чем подготовка к глупым тестам, в прохождении которых она не была слишком заинтересована. Она предпочитала ходить с Мичиру на встречи с врачом, чтобы увидеть, как она набирает силу. Молиться каждый день, чтобы произошло чудо и чтобы жизнь её Мичи-чан больше не была такой тяжелой. Для нее важнее было сходить с юной скрипачкой на кладбище, и поговорить с ней о смерти её родителей.
И теперь я стою здесь.
Харука носила мужской вариант формы Мюген Гаккуен и утром, когда она посмотрела в зеркало, она должна была признать, что выглядит как настоящий парень. В коричневых брюках, зеленом пиджаке и с короткими светлыми волосами она выглядела как сын, которого её отец всегда хотел иметь. Юная гонщица опустила голову и молча смотрела на Мичиру в её инвалидной коляске. Она носила форму для девочек, но решила выбрать длинную зелёную юбку вместо короткой. Коричневый и зелёный цвета на неё смотрелись неплохо, но синие платье подошло бы лучше. Её длинные волнистые волосы были забраны в хвост, а лицо было очень бледным.
Она похожа на фарфоровую куклу.
Они обменялись короткими взглядами перед тем, как войти в комнату. Войти вместе.
«Это – Кайо Мичиру и Тено Харука», - представила их учительница классу. «Теперь они часть нашего общества, и я от вас жду хорошего отношения к ним», - мальчики и девочки кивнули, и даже несколько любопытных взглядов коснулись Харуки, но она не обратила внимания. Лица Мичиру и Харуки оставались неподвижными. Быстро они представились классу. Всего несколько слов было сказано безразличными голосами. Всего несколько слов рассказали об их хобби, о предметах, которые им нравятся и которые они терпеть не могут. Всего несколько слов, что не выдавали их. Не выдавали их настоящие личности. Не выдавали их чувств. Чувств, об их страхах, надеждах и мечтах.
Все ученики по очереди вставали, кланялись и говорили некоторые слова ей или ему. Те же самые слова, которые ничего не говорили. И даже если бы говорили, ни Мичиру, ни Харука не заметили бы этого. Они их даже не слушали. Они просто стояли и смотрели на разных учеников пустыми глазами.
Мичиру подняла глаза на несколько секунд, и Харука поняла без слов. Осторожно она помогла Мичиру подъехать к парте с двумя незанятыми местами и села рядом со скрипачкой.
«Хорошо, а теперь начнем изучать Шекспира», - улыбнулась учительница, хотя некоторые ученики простонали, все открыли учебники. Казалось, что они все более или менее заинтересованы в написанном. В это время девушка с длинными огненно-рыжими волосами слегка повернулась и наблюдала за новеньким. Редко она видела таких красивых парней и решила, что создан для нее. Она улыбнулась и уже представляла себе как будет с ним рядом. Это всего лишь дело времени. По сей день она всегда получала всё, что хотела. Её улыбка угасла, когда она увидела, что парень под партой взял руку девушки-инвалида и крепко держал в своей. Они вновь обменялись взглядами, но их глаза болше не были пустыми, каковыми они были всего несколько минут назад. Они сосредоточились на тексте. Их пальцы всё еще переплетены.
Они стояли перед огромным столом. Различные листы покрывали зеленую поверхность.
«Легко-атлетическая команда?» - подъехала Мичиру к Харуке, налюблюдая, как она записывает своё имя на листок.
«Почему нет? Ты можешь представить меня в клубе, где я должна сидеть тихо, спокойно и, более того, слушать учителя?»
Улыбка появилась на всё еще бледном лице Мичиру. Она немного устала из-за уроков. Это были первые занятия, на которых она присутствовала за последние два месяца. До аварии были каникулы, поэтому она не концентрировалась на предметах уже долгое время. И она не привыкла сидеть, не вставая, целые уроки. Её спина болела, и часто случалось так, что она просто забывала о своих парализованных ногах, хотела встать и пройти к доске для обьяснения чего-либо по математике или английскому. Она быстро об этом вспоминала, когда её ноги отказывались повиноваться. К счастью, Харука не замечала. Она не хотела, чтобы её лучшая подруга была озабочена больше, чем она уже есть.
«Нет», - она ответила. В это время Харука подошла к листу, который висел слишком выскоко для маленькой девушки. Без сомнений на него гонщица записала имя юной скрипачки. Лишь перевернув страницу, Харука обернулась и вопросительно посмотрела на Мичиру, которая покачала головой.
«Рисования достаточно. Я не хочу играть на скрипке перед аудиторией. Пока нет», - она ответила и отвернулась.
«Хорошо, тогда наше расписание установлено. Я только не понимаю, почему я должна учить французский. Я уже и так достаточно плоха в английском, а японский вообще самый тяжелый язык для меня».
«Не жалуйся, Хару. Тебе хоть не надо брать уроки по кулинарии, которые я выбрала для себя».
«Ты не очень рада той еде, что я могу приготовить», - Харука пожала плечами и отложила ручку в сторону. «К тому же я не хочу пропустить твои обеды. То, что мы ели вчера было восхитительно».
«Да, это была пицца из итальянского ресторана в городе. Они их бесплатно развозят по домам», - сказал Мичиру безразличным тоном, но блеск в темно-синих глазах выдал её настоящие чувства.
«Но это была ТЫ, кто положила её на тарелку. Никто не может положить пиццу на тарелку так, как это делаешь ты», - поддразнила Харука и наклонилась вперед. Осторожно она взяла лицо юной скрипачки в свои неожиданно трясущиеся руки и серьезно спросила: «Пойдем на прогулку по пляжу. Окажи мне такую честь, Мичи-чан. Мы не покидали башни с тех пор, как приехали сюда неделю назад».
Мичиру глубоко вздохнула, потом опустила свой взгляд. Её руки так сильно сжали подлокотники, что кисти побелели.
«Ты ничего не забыла?» - она спросила очень тихо. «Там весь этот песок, камни и я...»
«Не переживай из-за этого», - ответила Харука и заставила лучшую подругу посмотреть ей снова в темно-зеленые глаза.
«Помнишь, Мичи-чан два года назад ты мне сказала, что мы можем справиться с любой ситуацией, если мы просто захотим?»
Юная скрипачка слишком хорошо помнила её отчаянную Харуку во время их последней встречи, когда её отец узанл о них. Мичиру впервые видела, как её сильная гонщица плачет. Она утешала её весь вечер, пока её отец не пришел и не увел её с собой.
В последующие два года у нас не было возможности поговорить снова.
«Мичи-чан?»
Всё, что я когда-либо хотела – это быть рядом с ней. И теперь я с ней, но мне до сих пор грустно. Бред, не правда ли?
Она улыбнулась печальной улыбкой и нежно дотронулась до рук Харуки. Её спина начала болеть еще сильнее, и она была уверена, что её слабые, бесполезные ноги скоро присоединяться, но она не могла сказать «нет» Харука, когда та просила таким жалобным тоном. Она могла выглядеть как щенок с ее зелеными глазами, и она знала это.
Всё, что я когда-либо хотела – это быть партнером Хару. Партнером, а не обузой.
«Хорошо. Но после ты будешь чинить это транспортное средство».
«Не переживай, я чинила свой Suzuki несколько раз, и как только я прикоснусь к твоей гоночной машине, она будет так быстра, что никто не сможет обогнать тебя снова», - Харука взялась за ручки коляски и крутила её, пока Мичиру не захихикала.
«Остановись или мой обед окажется на полу», - смеялась Мичиру и пыталась дотянуться до рук Харуки. Она запрокинула свою голову и взглянула на волчью ухмылку гонщицы.
«Лучше бы так и сделала. Столовая еда не было очень вкусной», - ответила Харука и побежала вместе с ней по всему корридору школьной башни. «И теперь мы видим, как Кайо Мичиру обгоняет всех своих оппонентов. Скоро она пересечет финишную черту, и тогда докажет она не только самая красивая, но самая быстрая и...»
«Хару! Берегись!» - смех Мичиру прекратился, и они обе чуть не столкнулись с группой девочек, только вышедших из лифта.
«Ой», - девочка со светлыми, почти белыми волосами по плечо и в очках отпрыгнула всторону, пока другая с волосами в таком же стиле только зеленого цвета удивленно смотрела на двоих приятелей.
«Извините», - сказали две гонщицы одновременно.
«Вы новенькие?» - спросила первая девушка и протянула руку. «Я – Оччи Румико, а это моя младшая сестра – Таро. Очень приятно с вами познакомиться», - она пожали руки, и Харука с Мичиру вновь представились.
«Я слышала, что ты очень хорошо рисуешь. Не могу дождаться, когда я увижу твои картины в оригинале. О тебе много писали в газетах в последние годы. Я тоже в художественном кружке», - сказала Румико и доброжелательно улыбнулась девочке в инвалидной коляске.
«Вы – пара?» - внезапно начала Таро и густо покраснела как только увидела пердостерегающий взгляд сестры.
«Простите, но моя сестра не знает, как себя вести. Таро! Что я тебе говорила?»
«Не спрашивай много, да, я знаю. Но тогда я останусь глупой. Тебе нужна глупая сестра?»
«Дьволенок!»
«Идиотка!»
«Дура!»
«Сумасшедшая!»
Ссора двух сестер закончилась, когда двери лифта вновь открылись, и девушка с длинными огненно-рыжими волосами вышла из него. Её волосы были распущены, и лицо было довольно решительное.
«Вы опять спорите? Вы позорите Мюген Гаккуен!» - набросилась она на девочек, которые моментально поклонились перед ней.
«Извини. Но она такая глупая!»
«Извини. Но она такой ребенок!»
«О, а вы, значит, новенькие», - критично посмотрела она на Мичиру, но её выражение лица несколько смягчилось, как только она перевела взгляд на Харуку и осмотрела её с ног до головы.
«Это - Окуда Аяко», - Русико представила ученицу остальным. Мичиру попыталась сделать поклон в кресле-коляске в то время, когда Харука лишь нахмурилась. Она не знала почему, но это девочка ей не нравилась. Они смутно смогла вспомнить её в классе, как она представлялась сегодня утром, но Харука не слушала. По-настоящему слушала.
«Ты в этом кресле недолго будешь сидеть, не правда ли?» - спросила Аяко и с трудом удержала удовлетворенную улыбку, когда заметила, что Мичиру побледнела.
Может, она думает, она особенная раз имеет его внимание. Но она просто маленькая, ущербная девочка, которая злоупотребляет властью, что имеет над ним. Властью сострадания. Но она его не заслуживает. И я ей это чётко объясню. К началу следующего года он будет моим. Это точно!
«Хм, я вот не припомню. Это был несчастный случай? Моему племяннику тоже пришлось сесть в инвалидную коляску после падения с лошади», - сказала Таро. «Ты много страдала? Наверное да, но теперь ты в Мюген Гаккуен и будешь счастлива здесь».
«Точно, потому что всё здание специально построено для таких как ты. Потому что дочь доктора Томое тоже беспомощная калека».
«Аяко! Таро! Хватит! Вам не стыдно?» - Румико встала между новыми учениками и её друзьями.
«Спасибо, Румико. Всё в порядке», - Мичиру подняла голову, посмотрела в темно-зеленые глаза и слегка покачала головой. Она не хотела неприятностей в новой школе. Конечно, не у всех было такое плохое мнение. Она наблюдала как Харука глубоко вздохнула и медленно расжала кулаки. Затем она начала гладить аквамариновые волосы на маленькой спине её лучшей подруги.
«Пошли Мичи-чан», - она прошептала и взяла ручки кресла. Они не стали оглядываться на трех девочек, когда покидали здание.
«Пошли?» - прошептала Аяко и ухмыльнулась, но двое уже не слышали её. Даже если слышали, они не дали ей об этом знать. «Как вы можете?» - кричала Румико на своих друзей, но испытала шок, увидев довольное выражение лица Аяко. Рыжая девушка зашла обратно в лифт со смехом и помахала рукой остальным. Но только Таро последовала за ней. Румико стояла одна в холле и не могла поверить последним словам, которые она услышала перед тем как закрылась дверь.
«Скоро он осознает, что она всего лишь калека!»
Калека.
Беспомощная калека.
Мичиру лежала в своей кровати. Она не могла заснуть и знала, что не хочет спать. Не тогда, когда её будут мучить кошмары.
То, что начиналось как прекрасный день, закончилось катастрофой. Она почти выпала из инвалидного кресла, когда колесо застряло в песке. Отчаянно она пыталась достать мидию, но не могла. И после того, как Харука подняла её, она уже ей не была нужна. Она её кинула в океан, но моментально пожалела об этом. Ей стало очень грусто, когда она посмотрела на воду и вновь поняла, что дни, во время которых она плавала как рыба закончены. Навсегда закочены.
Потом ужин сгорел в духовке, потому что у нее не было сил отрыть тяжелую дверцу. Харука же была в душе и не слышала её криков. Когда она пыталась накрыть стол, она разбила две тарелки и перевернула чайник так, что горячая жидкость испортила её зеленую юбку новой формы. Она хотела отчистить пятно, но мыло лежало слишком высоко. Лежало там, куда его, не думая, положила Харука. После того, как она постирала юбку, она решила принять ванну. Конечно, она до этого не использовала специальное сиденье и, поэтому потеряв равновесие, неловко упала в воду. Да, она не могла утонуть в таком маленьком количестве воды, но зато она расплескала её по всей ванной комнате. Потом она не смогла выбраться из этой дурацкой ванны. Это стало возможным только с помощью Харуки.
Она пошла, нет, поехала сразу в свою спальню и позволила Харуке посмотреть фильм, который они хотели обе увидеть весь день. Она больше не хотела его смотреть. Её было просто стыдно. Не из-за того, что Харука видела её голой. С этим всё было в порядке. У неё не было ничего, чего бы не было у Харуки тоже. Мичиру было стыдно просто, потому что её лучшая подруга видела её такой беспомощной. Такой слабой.
Юнас скрипачка включила свой CD-проигрыватель и надела наушники. Она больше не хотела слышать ни слова от этого жестокого мира. В тишине она слушала женский голос. Папа подарил этот CD на её последний день рождения, и она очень любила его. Песни были наполнены любовью, но также и отчаянием. Она выбрала очень медленную, очень печальную песню и слушала её снова и снова, пока смотрела на потолок спальни и думала, была ли идея приехать в Мюген Гаккуен такой уж хорошей. Естественно, это была её линия жизни. Её нужна была цель после всех ужасных недель в госпитале. Всё, что она хотела это убежать от жалостливых взглядов медсестер и врачей, кто заявили ей, что они ей ничем помочь не могут, что её инвалидность неизлечима.
Беспомощная калека.
Мичиру взяла пульт дистанционного управления, и музыка в ушах стала громче. Она больше не желала слышать голос девочки.
И я больше не хочу плакать!
Скрипачка приложила ледяные руки к своим горящим глазам и судорожно вздохнула. Она не хотела думать о следующем разе, когда ей придеться идти в туалет. Теперь она не могла просто взять встать и пойти в огромную ванную. Теперь она должна как-то забраться в идиотскую инвалидную коляску, проехать через дверь и как-то забраться на туалет без падения на землю.
Я не буду будить Харуку из-за такой обычной вещи.
Но сейчас она далеко не обычная. Для неё также тяжелым стало одеваться утром и подготавливаться ко сну вечером. Она не хотела, чтобы её одевали как ребенка, хотя Харука непременно помогла ей, если бы она попросила.
Она всегда готова помочь мне. Но мне не нужна её помощь. Мне не нужно ее сострадание. Мне не нужна...
Мичиру покачала головой и вздохнула.
Доктор при каждом осмотре (2 раза в неделю) говорил, что она всему научится. Она столькому должна научиться, будто ей пять лет и всё надо начинать сначала. Что авария была всего два с половиной месяца назад, и что ей потребуется время для всего этого.
Время! Время не решит ни одной проблемы!
Мичиру старалась вести себя как обычно. Как до автокатастрофы. Но глубоко внутри она была надломлена. Она этого не показывала – даже Харуке. Она не хотела беспокоить свою лучшую подругу и ей не нужна была жалость ни одного из учеников из их класса.
Я должна справиться. Также как я справлялась со многими другими трудными ситуациями.
Мичиру повернула голову к открытому окну и наблюдала за ветром, который играл с занавесками. Юная скрипачка лежала на одеяле, и выдыхаемый ею воздух превращался у нее на глаза в пар. Её тело дрожало, ей было холодно, но она не проявила к этому никакого интереса.
Тем не менее, это самая сложная ситуация из всех. Хорошо, хоть Харука, кажется, немного понимает меня. Без нее я не знала бы, что делать. Без неё я не знала бы, как продолжать жить после всего случившегося.
Она думала, что переезд в Мюген Гаккуен решит некоторые проблемы. Здесь у нее были бы новый дом и новые учителя. И новые одноклассники. Но на самом деле ничего не поменялоась. Она была богатой высокомерной девчонкой в её обычной школе. Испорченным ребеноком известного писаниста.
Теперь я только калека. Какая карьера!
Мичиру повернулась на бок в кровати и продолжала смотреть в окно. Но небо было затянуто тучами, и она не могла видеть ни звезд, ни луну. Неожиданно она почувствовала себя очень одинокой.
Скрипачка попыталась сжаться в комочек, как она делала в детстве, когда ей было грустно. Но сегодня она подавила всхлипывание, когда её тело отказалось выполнять это движение.
Она вышла из душа, как только услышала звонок в дверь. Аяко нахмурила брови и одела халат. Кто это может быть? Она не ждала гостей, тем более не в такой поздний час, ведь им завтра писать тест по английскому.
«Одну минутку», - она крикнула и поправила её еще мокрые волосы, глядя в зеркало в корридоре. Потом она открыла дверь и застыла, когда увидела тень, стоящую за ней. Темно-зеленые глаза смотрели на неё со злостью, но остальное лицо было спокойным и не носило никакого выражения.
«Харука?» - спросила девочка и немного отступила, чтобы впустить мальчика в квартиру. Быстро она осмотрела черный спортивный костюм, который он носил и взъерошенные светлые волосы. Видимо, он уже спал пару часов.
Он так красив!
«Не желаешь зайти?» - Аяко спросила и подняла бровь в то время, как юноша покачал головой. Потом она заметила его сжатые кулаки и то, что он тяжело дышал, будто он бежал весь путь до её двери.
«Если ты её назовешь калекой вновь, ты об это пожалеешь», - сказала Харука спокойным, но угрожающе тихим голосом. Она не хотела думать о хрупкой тени, лежащей на огромной кровати и слушающей одну печальную песню. Снова и снова. Разумеется, она слышала подавленные всхлипывания, когда смотрела фильм, в действительности не смотря его по-настоящему. Ей было больно видеть страдания её Мичи-чан, не зная, что делать. Несомненно, в этот вечер всё пошло не так как надо, но юная гонщица была уверена, что это не только вина судьбы. После того, как эта эгоистичная девчонка сказала те жестокие слова, скрипачка уже не была похожа на себя. После тех слов она выглядела более печальной, более отчаянной. По-настоящему потерянной. И я ей не могу помочь!
«Ты пришел в полночь, чтобы сказать такую глупость? Мы завтра пишем тест, ты не забыл? Ты должен сладко спать в кровати. Помимо того она не должна быть такой слабой! Я не последний человек, которые её так назовет. Наш мир жесток, дорогой», - она ухмыльнулась опять, и гонщица подошла к ней так близко, что между ними оставалось всего несколько сантиметров.
«Но ты будешь первой, кто прекратит с ней так разговаривать!Она испытала достаточно боли. И я не позволю тебе ранить её снова!»
«Ты угрожаешь мне?» - смогла Аяко посмеяться немного, хотя была напугана тем злым выражением, которое лежало на лице парня.
Он всего лишь мальчишка...
«Нет, я просто дал тебе четкое понятие о моих намерениях», - повернулась Харука, и не обратила внимания на удивленный взгляд, последовавший за ней.
«Она твоя девушка, не так ли?» - внезапно прокричала Аяко ей вслед, не беспокоясь о том, что она может разбудить соседей. «Но она не достаточно хороша для тебя! Она сидит в инвалидно кресле, ты же хочешь быть в движении. Я вижу это в твоих глазах. Ты не постоянен. Тебе нравиться бегать и водить своё мотоцикл. Всё-таки, ты - чемпион Японии. Она – лишь обуза для тебя!»
Харука сжала кулаки и зашла в лифт. Высокий голос затих, когда двери закрылись. Харука уже знала, что в следующий раз, когда эта девчонка откроет рот вновь, она её побьет.
Молодая гонщица вздохнула и оперлась на стену.
Мичи-чан не просто моя девушка. Она – это всё, что у меня есть.
Харука зевнула, скользнула рукой по спутаным светлым волосам.
Она – это всё, что мне нужно.
Она очнулась от своего неглубоко сна, как только прекратилась музыка. Кто-то лёг рядом с ней, снял наушники и накрыл её тело одеялом.
«Хару?» - спросила Мичиру голосом полным сна и попыталась повернуться. Она застонала, когда её спина начала болеть опять, и она просто уже не могла двигаться. Тревога распростанилась по её телу, но тут же исчезла, когда две теплые руки начали массажировать больные плечи. Они расслабили напряженные мыщцы и сократили боль в теле. Мичиру задрожала немного опять, но не от холода в комнате. Медленно её тело расслабилось, и она закрыла свои глаза. Сильные руки постепенно закончили массаж и скользнули под кофту её ночной темно-синей пижамы. Нежно они гладили кожу её спины, прогнали кошмары, рассеили все её печали, даже если всего на пару часов.
«Теперь лучше?» - услышала Мичиру шёпот гонщицы и почувствовала теплое тело рядом со своим. «Да», - ответила скрипачка и внезапно одиночество, переживаемое всего несколько минут назад, исчезло. Она почувствовала, как Харука взяла её в сильные руки и крепко держала. С почти счастливым вздохом она положила голову ей на плечо и вдохнула аромат духов, используемых Харукой.
Здесь она была в безопасности. Здесь ей никто не мог сделать больно. Здесь было то место, к которому она принадлежала.
«Должна я остаться на ночь?» - спросила юная гонщица и скрыла свое лицо в шелке волос цвета морской волны. Она могла почувствовать, как Мичиру вернула обьятие и кивнула.
Долгое время Харука лежала и слушала регулярное дыхание своей лучшей подруги. Вскоре Мичиру совсем расслабилась и погрузилась в глубокий спокойный сон. В свете луны, пробивщемся сквозь темные тучи, Харука могла видеть ненапряженное выражение на теперь уже раскрасневшемся лице юной скрипачки. На её губах была честная улыбка.
Я люблю тебя.
«Спокойной ночи, Мичи-чан», - она сказала вместо этого, хотя знала, что маленькая девушка всё равно её не слышала. Харука поправила одеяла и убедилась, что Мичиру не будет больше мерзнуть.
Я не могу вылечить твоё тело. И я не могу помочь тебе принять свою судьбу.
Юная гонщица положила голову на мягкую подушку и закрыла уставшие глаза. Теплое тело рядом с её было успокаивающим и заставило забыть о своих личных кошмарах.
Всё, что я могу - это быть рядом с тобой.
Харука нежно сжала Мичиру и потом последовала за ней в сон.
Надеюсь этого достаточно.